Проблемы расширения практики использования полиграфа в России

[Светлана Горячева]

Авторы: Пеленицын А.Б., Комиссарова Я.В., Сошников А.П.

Проблемы расширения практики использования полиграфа в России // Психологические и методологические аспекты исследований с применением полиграфа. Материалы научно-практической конференции «Профессиональные и методические аспекты проведения психофизиологических исследований с применением полиграфа (Москва 17 марта 2012 г.) // Сборник научных статей / науч. ред. докт. пед. наук, проф. А.М. Балбеко. – М.: Изд-во МАГМУ, 2012. – С. 129-142.

Источник: сайт НП «Национальная Коллегия Полиграфологов» (http://psj.ru/).

Полиграф (в переводе с греч.) означает «многопишущий», что указывает на возможность использования прибора для одновременной фиксации информации, получаемой сразу по нескольким каналам. Это техническое (механическое, электронное или компьютеризованное) устройство, предназначенное для регистрации, наглядного отображения и, в отдельных случаях, анализа и оценки состояния и изменения одновременно нескольких физиологических процессов (дыхания, сердечно-сосудистой деятельности, потоотделения и др.), протекающих в организме человека или животного.

Полиграф нельзя отнести к числу наиболее выдающихся изобретений человечества. Тем не менее, это весьма полезный для науки и практики инструмент, особенно в медицине, психофизиологии и некоторых других областях человекознания. Сегодня нельзя себе представить ни одну современную операционную или палату интенсивной терапии, в которых бы не было полиграфа, где он используется по своему прямому назначению – контролирует состояние жизненно важных функций организма человека и своевременно сигнализирует об их изменении. Такое применение полиграфа радикально улучшило контроль за состоянием тяжелых больных, что привело к значительному сокращению послеоперационной смертности, хотя, конечно, и не защитило от нее полностью. Аналогичным образом трудно себе представить без полиграфа современную научную психофизиологическую лабораторию, занимающуюся исследованием взаимосвязи психических процессов и физиологических явлений в интересах освоения космоса, авиации, спорта, труда в особых условиях, рекламы и т.д. Следует отметить, что и в этой сфере полиграф также применяется по своему прямому назначению - для непосредственного контроля психофизиологического состояния человека.

Вместе с тем за столетнюю историю существования полиграфа практика его применения вышла за пределы решения сугубо медико-биологических и психофизиологических задач. По замечанию известного психофизиолога Дж. Хессэта, с технической точки зрения регистрировать можно всё, что угодно, однако постепенно «полиграфами» стали называть приборы, используемые, в первую очередь, при проведении психофизиологических исследований, проводимых в целях «детекции лжи»[1]. Сегодня все понимают, что данный термин является весьма условным, но полиграф до сих пор часто именуют «детектором лжи».

Следует отметить, что за годы использования для оценки достоверности сообщаемой человеком информации методы прикладной психофизиологии принесли много пользы в деятельности правоохранительных органов и в решении вопросов обеспечения кадровой и национальной безопасности разных стран. Этот факт не вызывает сомнения и часто используется в качестве основного аргумента сторонниками безудержного расширения применения полиграфа во всех сферах жизнедеятельности российского общества. Здесь надо помнить следующее.

Специфика проведения исследований с применением полиграфа заключается в том, что для получения выводов непосредственно показания прибора не используются, поскольку они по своей природе отражают лишь состояние и динамику физиологических процессов человека и не содержат никакой другой информации, которая могла бы прямо указывать на достоверность или недостоверность утверждений субъекта. С помощью полиграфа с достаточно высокой точностью можно определить лишь относительную значимость для индивида предъявляемых стимулов, в качестве которых обычно используют вопросы, озвучиваемые специалистом. С учетом особенностей решаемой задачи в контексте ситуации, в которой проводится исследование, определяемая с помощью полиграфа значимость конкретных стимулов может иметь разную природу и свидетельствовать не только о лжи при ответах на соответствующие вопросы, но и об узнавании обследуемым лицом отдельных деталей вне связи с исследуемым событием, о наличии у человека какой-либо неудовлетворенной актуальной потребности и т.п. Для того, чтобы решить вопрос о конкретных причинах значимости для человека того или иного стимула, необходимо строгое соблюдение целого ряда методических требований (в том числе к формулированию стимулов-вопросов, к их объединению в тесты, к пространственно-временным условиям проведения тестирования на полиграфе и т.д.).

[Светлана Горячева]

(продолжение)

В процессе тестирования на полиграфе (являющимся основным этапом исследования) значение имеет не вопрос сам по себе и реакция на его предъявление, а сложный комплекс «вопрос – ответ на него – общий контекст ситуации», охватывающий широкий круг обстоятельств, так или иначе относящихся к процедуре, оказывающих влияние на обследуемого. Таким образом, применяя полиграф с целью оценки достоверности высказываний человека, мы имеем типичную ситуацию диагностики не по прямым, а по косвенным признакам, отличительной чертой которой, в свою очередь, является неизбежное наличие определенного уровня ошибок.

Реально существует два типа таких ошибок – ложноположительные («ложная тревога») и ложноотрицательные («пропуск цели»). Ложноположительной ошибкой является ошибочное признание утверждения человека ложным, хотя в действительности оно было правдивым. Ложноотрицательной ошибкой является ошибочное признание правдивым в действительности ложного утверждения. И тот, и другой тип ошибок не являются редкостью при тестировании на полиграфе. При этом каждая из них имеет свою «цену», а точнее «цену последствий», возникающих в результате этих ошибок, особенно в тех случаях, когда проверка на полиграфе оказывается единственным источником информации для принятия решения, и сделанные полиграфологом выводы больше никем и ничем не перепроверяются.

Если, например, рассмотреть расширяющееся в последнее время использование полиграфа в кадровой работе для изучения (оценки) персонала – работников и кандидатов на работу, то в этом случае ложноположительные ошибки будут приводить к тому, что организация, преувеличивающая роль и возможности полиграфа, игнорирующая возможность самого факта ошибки, недосчитается много хороших сотрудников, которые могли бы быть ей полезны, но оказались что называется «за бортом» в результате ошибок, допущенных в ходе тестирования на полиграфе. С другой стороны, из-за ложноотрицательных ошибок в организации неизбежно окажется определенное число нежелательных людей со всеми вытекающими из этого факта негативными последствиями. Таким образом, и тот, другой вид ошибок будут наносить ущерб организации. При этом ложноположительная ошибка, а именно, ошибочное обвинение честного человека во лжи и совершение на этой основе в отношении него каких-либо неправомерных действий будет наносить ущерб не только его личной жизни, но и опасно подрывать конституционные принципы охраны личности и защиты ее прав. Негативные последствия ошибок, допускаемых в рамках правоохранительной деятельности в ходе тестирования на полиграфе участников процесса, также очевидны.

Игнорирование руководителями организаций и даже ведомств (в том числе таких, как МВД, ФСБ, СВР и др.) неизбежности ошибок в ходе тестирования на полиграфе и, тем самым, безосновательное признание «непогрешимости полиграфа» на практике способно привести к формированию мнимого представления о безопасности организации или ведомства, которую якобы гарантирует масштабное применение полиграфа. Такая позиция уже сейчас приводит к тому, что в ряде организаций постепенно сокращают и даже полностью прекращают использование иных методов изучения и оценки персонала, чем еще сильнее подрывают собственную кадровую безопасность.

Итак, тестирование на полиграфе как технология диагностики по косвенным признакам неизбежно приводит к определенному количеству ошибок. Об этой специфике данного метода надо постоянно помнить, но при этом следует понимать, что не все ошибки имеют фундаментальную природу. Причины некоторых из них до удивления просты и, при желании, достаточно легко устранимы.

Количество или доля ошибочных заключений по результатам тестирования на полиграфе зависят от многих факторов. Перечислим основные из них в порядке убывания значимости.

На первое место следует поставить слабую подготовку и некомпетентность полиграфологов, которые могут проявляться в неправильном выборе адекватных ситуации методик тестирования, нарушении стандартов и требований их применения, небрежности, невнимательности, а иногда и в умышленном искажении результатов в корыстных целях. Если в медицине полиграф в основном спасает жизнь, то в руках некомпетентных полиграфологов этот инструмент способен много жизней исковеркать. На втором месте находятся ошибки, причины которых связаны с индивидуальными особенностями протекания регистрируемых посредством полиграфа психофизиологических процессов и конструктивными недостатками самих технических средств, используемых для их регистрации, отображения, анализа и оценки. Третья группа ошибок может быть обусловлена успешными умышленными действиями тестируемого лица с целью исказить результаты тестирования на полиграфе, хотя очень часто это является прямым следствием первой причины, связанной с невнимательностью или некомпетентностью полиграфолога, его неспособностью своевременно выявить противодействие процедуре. Есть и другие причины ошибок, часть из которых остается неизученной, но их «вклад» в общее количество ошибок, допускаемых в ходе тестирования на полиграфе, незначителен.

[Светлана Горячева]

(продолжение)

Ошибки при использовании полиграфа неизбежны, они были, есть и будут. Поэтому основной задачей повышения эффективности тестирования на полиграфе, конечно же, является борьба с причинами возникновения ошибок, перечисленными выше, например, путем совершенствования отбора и подготовки полиграфологов, осуществления контроля за их работой, за качеством аппаратуры. Это всем очевидно, об этом много говорят и пишут. Если такая работа окажется успешной, то это позволит уменьшить количество ошибок до разумно приемлемых пределов, но, к сожалению, не устранит их полностью. Поэтому второй наиважнейшей задачей, о которой почти всегда забывают, является организация правильной борьбы с негативными последствиями этих неизбежных ошибок. На этом направлении положительные результаты можно достичь только путем целенаправленной организации комплексного (системного) подхода к использованию полиграфа для решения тех или иных прикладных задач.

Мировая практика, особенно практика федеральных ведомств США, уже давно выработала многочисленные способы борьбы как с причинами ошибок, неизбежно возникающих в результате тестирования на полиграфе, так и с их негативными последствиями. Это, прежде всего, недопущение использования полиграфа в качестве единственного источника информации для принятия решения и, как следствие, обязательное включение этой технологии в единую систему совместно с другими способами и средствами изучения человека. В такой системе проверка на полиграфе используется исключительно как источник сигнала о возможном умышленном искажении человеком сообщаемой информации или наличии у него нежелательных качеств, а их действительное наличие или отсутствие в обязательном порядке подтверждается другими независимыми методами. Эти же независимые методы, кстати, способствуют обнаружению негативных признаков в тех случаях, когда их по какой-то причине не обнаруживает полиграфолог, допуская тем самым ложноотрицательную ошибку («пропуск цели»). Таким образом, окончательное заключение в отношении достоверности сообщаемой человеком информации принимается по результатам комплексного анализа, в рамках которого тестирование на полиграфе является важным, но лишь одним из многих элементов системы, и не может использоваться изолированно.

Описанный подход к изучению личности уже давно отработан в специальных службах и некоторых других государственных структурах многих стран, где применение полиграфа признается не только оправданным, но и крайне полезным. Именно на таких принципах полиграф используется практически во всех федеральных органах США. В них создана исключительно строгая и качественная система подготовки полиграфологов, введены оптимальная стандартизация методов тестирования на полиграфе и жесткие правила административных действий (в случае обнаружения полиграфологом негативных признаков), позволяющие избежать нарушения прав граждан. Конкретным примером может служить Министерство энергетики США, в котором тестирование на полиграфе эффективно применяется в рамках контрразведывательного обеспечения безопасности всех ядерных программ.

Вместе с тем хорошо известно, что полиграф используется не только в спецслужбах и других важных государственных учреждениях. Имеет место расширение практики его применения коммерческими структурами, крупным и малым бизнесом. Но, к сожалению, абсолютное большинство коммерческих организаций, использующих полиграф, не имеют возможности или не желают вкладывать средства в построение сбалансированной комплексной системы изучения работников и кандидатов на работу и применяют полиграф в качестве единственного, безальтернативного средства оценки лояльности действующего и нанимаемого персонала. При этом они не обращают никакого внимания на опасность ошибок и ущерб, наносимый неквалифицированным использованием полиграфа и полученными в ходе тестирования результатами, как самим организациям, так и отдельным гражданам, обществу в целом.

Ситуация отягощается тем, что в существующих условиях невозможно проконтролировать качество подготовки полиграфологов, занятых в бизнесе, так как отсутствуют соответствующие стандарты и необходимая инфраструктура. Тем не менее, можно уверенно полагать, что в значительной мере эта подготовка является не достаточно качественной, а зачастую и просто плохой. «Коммерческие полиграфологи» не придерживаются единых стандартов проведения тестирования на полиграфе, ввиду их незнания, проявляют ничем необоснованную методическую самодеятельность. Сегодня частнопрактикующий полиграфолог волен делать все, что хочет. К сожалению, нередко он также делает то, что хочет его начальник или заказчик, а не то, что он должен делать. Неправильные взаимоотношения полиграфолога и инициатора тестирования нередко формируют неприемлемые условия для проведения проверки на полиграфе.

[Светлана Горячева]

(продолжение)

Однако главная беда заключается в том, что практически полностью, за редким исключением, в коммерческих организациях, применяющих полиграф (собственными силами или на основе аутсорсинга), отсутствует система контроля качества работы полиграфологов, что, помимо прочего, порождает условия для коррупции. Отсутствие стандартов и контроля за применением психофизиологических методов породило также активное «внедрение в практику» различных псевдонаучных методов типа «психозондирования», «выявления лжи по голосу» и т.п., а также бурное размножение псевдоспециалистов, их применяющих.

Другими словами тестирование на полиграфе в том виде, как оно реализуется сегодня во многих коммерческих структурах, представляет собой не серьезный и ответственный инструмент обеспечения кадровой безопасности, а банальный российский бизнес, замешанный на элементах халтуры со стороны некоторых полиграфологов и невежестве потребителей их услуг. В последнее время этот бизнес становится все более популярным, и нарастающая волна недоученных и некомпетентных полиграфологов, а также других «специалистов по раскрытию тайн человека» угрожающе нарастает.

Внезапно возникшее в нашем обществе повальное увлечение «детектором лжи» имеет простое объяснение. История показывает, когда общество оказывается не способным цивилизованными способами справляться с захлестывающими его проблемами – коррупцией, казнокрадством, некомпетентностью и невежеством на всех уровнях управления, оно, «хватаясь за соломинку», ошибочно надеется все свои проблемы разом решить с помощью «детектора лжи». Но полиграф - это не волшебная палочка. Это опасная дубина, бездумное «размахивание» которой принесет гораздо больше вреда, чем пользы. При отсутствии сбалансированной системы управления человеческим ресурсом ошибки полиграфа исправлять некому.

Некоторым кажется, что для нормализации ситуации с использованием полиграфа в России надо принять некий «закон о полиграфе», который мог бы способствовать решению указанных проблем и урегулировал бы отношения заинтересованных в применении полиграфа лиц и организаций. Это сомнительная инициатива. Появление подобного закона явно преждевременно, лишено всякого смысла, так как он просто не будет работать. В настоящее время в России нет никакой концепции профессионального кадрового отбора, нет понимания того очевидного для специалистов в области человекознания факта, что изучение личности (с любой целью, интересующей общество) должно быть комплексным, нет субъектов, которые этот закон могли бы грамотно применять.

В то же время, чтобы остановить нарастающую вакханалию в сфере использования полиграфа и не допустить полной деградации и уничтожения этого важного и нужного обществу метода обеспечения безопасности, необходимо безотлагательно принять специальный нормативный акт (самостоятельный, или, например, дополнить Трудовой кодекс РФ), который бы запрещал дискриминировать работников и кандидатов на работу на основании результатов их тестирования на полиграфе, точно так же, как закон запрещает дискриминировать их по полу и возрасту. Другими словами, необходимо законодательно ввести ограничение на использование тестирований на полиграфе в кадровой работе, если при этом не выполняются условия его адекватного научно-методическим стандартам применения, нейтрализующие ошибки, неизбежно сопутствующие использованию указанного метода прикладной психофизиологии. При этом данный нормативный акт должен давать иммунитет государственным организациям, которые имеют все необходимые ресурсы и обязаны их использовать для организации правильного применения полиграфа не изолированно, а непременно в составе комплекса других методов и средств, используемых для изучения работников и кандидатов на работу.

Следует напомнить, что в 70-е и 80-е годы прошлого века аналогичная и даже более опасная по масштабам злоупотреблений в сфере проверок на полиграфе ситуация складывалась в частном бизнесе в США. Ежегодно там проводилось несколько миллионов тестирований. Несмотря на многочисленные протесты граждан и общественных организаций, обычные институты, в норме стабилизирующие американское общество, не могли справиться с этой ситуацией, которая была переломлена только после принятия в 1988 г. специального федерального закона «О защите работников от полиграфа». Этот законодательный акт мог бы послужить хорошим образцом для предлагаемого нормативного документа, призванного ограничить бесконтрольное использование полиграфа в России.

Если обратиться к вопросу об использовании результатов тестирования на полиграфе в качестве доказательства в суде, то следует отметить, что и здесь россияне имеют дело с теми же проблемами минимизации риска ошибки и безграмотного использования сведений, предоставляемых заказчику полиграфологом (которые в последнее время ярко проявились во всем своем неприглядном виде в связи с несколькими скандальными уголовными делами). В этой связи необходимо напомнить, что, вопреки бытующему мнению, в США результаты тестирования на полиграфе используются в судах в качестве доказательств в единичных случаях, возможно, даже реже, чем в России.

[Светлана Горячева]

(продолжение)

Хотя прямого запрета на использование таких доказательств во многих штатах нет, действующая в американских судах система допуска к рассмотрению доказательств, полученных с помощью научных методов, заставляет судей предельно тщательно и серьезно разбираться не только в обоснованности и надежности самих методов, но и в том, насколько правильно они были применены в каждой конкретной ситуации. Для результатов тестирования на полиграфе такая процедура очень часто бывает непреодолимой, поскольку судья не ориентируются лишь на формальные усредненные показатели точности метода тестирования на полиграфе, которые по результатам разных исследований составляют 80, 90 или даже 95%. Каждый раз судья в формате перекрестного допроса внимательно изучает валидность использованного метода, а также правильность и качество его применения в конкретных условиях. При этом в суде в обязательном порядке выступает эксперт-полиграфолог, который в мельчайших деталях отчитывается о том, как он выполнял свою работу.

Показательным в этом плане является высказывание судьи Кларенс Томас, которая рассматривала возможность допуска результатов тестирования на полиграфе в качестве доказательства по делу Соединенные Штаты против Шеффер (523 U.S. 303, 118 S.Ct. 1261, 140 L.Ed.2d 413, 1998.): «Хотя степень надежности доказательств, полученных с помощью полиграфа, может зависеть от ряда вполне контролируемых факторов, все же никогда не известно, являются ли абсолютно точными выводы полиграфолога по конкретному делу, поскольку сомнения и неопределенности сопутствуют даже самым высококачественным исследованиям с использованием полиграфа».

Для россиян весьма значимым может стать другой прецедент.

При производстве судебной психофизиологической экспертизы с применением полиграфа (далее – СПФЭ), назначенной в феврале 2010 г. следователем по особо важным делам Гурьевского межрайонного следственного отдела следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по Кемеровской области, полиграфолог принял к своему разрешению следующие вопросы:

1. Выявляются ли в ходе психофизиологического исследования с использованием полиграфа реакции, свидетельствующие о том, что подозреваемый Б.Н.В. располагает информацией о деталях умышленного причинения им телесных повреждений М., повлекших по неосторожности ее смерть?

2. О каких деталях преступления располагает сведениями Б., исходя из его психофизиологических реакций?

3. Вследствие отражения каких обстоятельств могла быть получена обследуемым лицом информация?

4. Могла ли быть получена информация в момент совершения преступления?

Формально сославшись на использование при производстве экспертизы «Видовой экспертной методики производства психофизиологического исследования с использованием полиграфа», утвержденной в составе Методических рекомендаций Автономной некоммерческой организации «Центр независимой комплексной экспертизы и сертификации систем и технологий» 11 ноября 2005 г.[2], полиграфолог положения указанной методики фактически проигнорировал: на некорректность формулировки вопроса № 2 внимания не обратил, а в выводной части заключения и вовсе перешел к оценке имеющихся в деле доказательств, констатировав, что:

1. В ходе исследования с использованием полиграфа у подозреваемого Б.Н.В. выявляются психофизиологические реакции, свидетельствующие о том, что он располагает информацией о деталях умышленного причинения им телесных повреждений М., повлекших по неосторожности ее смерть.

2. В ходе исследования в отношении подозреваемого Б. выявлено, что: психофизиологические реакции подэкспертного подтверждают ранее сообщенную им информацию о том, что в момент преследования М. умысла на изнасилование и убийство не было; не подтверждают ранее сообщенную им информацию о том, что он не пытался вступить с М. в половую связь и не принуждал ее к этому; не подтверждают ранее сообщенную им информацию о том, что он не наносил ударов М. (наиболее полная информация отражена в исследовательской части); не подтверждают ранее сообщенную им информацию о том, что он не душил М. (выделено в заключении эксперта – прим. авторов статьи).

3. Информация об обстоятельствах причинения тяжкого вреда здоровью М. могла быть получена подэкспертным в момент совершения преступления.

[Светлана Горячева]

(продолжение)

Верховный Суд Российской Федерации вынесенный 28 февраля 2011 г. по делу приговор Кемеровского областного суда отменил и направил дело на новое судебное разбирательство, со стадии судебного разбирательства, в тот же суд в ином составе судей. При этом в Кассационном определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 26 мая 2011 г. было указано:

«В качестве доказательств, подтверждающих вину подсудимых, суд в приговоре сослался на имеющиеся в деле психофизиологические исследования подсудимого Б.Н.В. и свидетеля Б.К.В., полученные в ходе предварительного следствия с использованием «полиграфа», которые судом расценены как «заключения эксперта». В соответствии со ст.80 УПК РФ заключение эксперта - представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами. Требования к заключению эксперта содержатся в ст.204 УПК РФ. В частности, в заключении эксперта согласно пп. 9 и 10 ч.1 ст.204 УПК РФ должно быть указано содержание и результаты исследований с указанием примененных методик, а также выводы по поставленным перед экспертам вопросам и их обоснование. Это означает, что в заключении эксперта должны быть приведены научно обоснованные методики исследования, которые при необходимости могут быть проверены и не должны вызывать никаких сомнений у суда при разрешении уголовного дела. В данном случае имеющиеся в деле заключения «специалиста с правом работы с полиграфными устройствами при опросе граждан» К.А.В., которые судом расценены как «заключения эксперта», не могут быть признаны таковыми, поскольку не отвечают требованиям, предъявляемым законом к заключению эксперта. Кроме того, судом оставлены без внимания следующие обстоятельства. Выводы специалиста К.А.В., проводившего психофизиологические исследования подсудимого Б.Н.В. и свидетеля Б.К.В., состоят в том, что психофизиологические реакции Б.Н.В. «не подтверждают ранее сообщенную им информацию о том, что он не наносил ударов М., а также о том, что он не душил М.», а психофизиологические реакции Б.К.В. подтверждают ранее сообщенную им информацию о том, что со слов Ш. «он знает, как и когда было совершено преступление в отношении М.» То есть, по сути, специалист К.А.В. в так называемых «заключениях эксперта» после проведения исследований высказал суждения относительно достоверности, с его точки зрения, сведений, которые сообщили Б.Н.В. и Б.К.В. следователю на допросах. Согласно ст.ст. 87 и 88 УПК РФ проверка и оценка доказательств (в данном случае показаний обвиняемого Б.Н.В. и свидетеля Б.К.В.), в том числе с точки зрения их достоверности, относится к компетенции следователя, если дело находится в стадии предварительного следствия, или суда при вынесении приговора. По смыслу главы 27 УПК РФ вопросы, поставленные перед экспертом, и заключения по ним не могут выходить за пределы его специальных знаний. Постановка перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой собранных в ходе предварительного или судебного следствия доказательств, разрешение которых относится к исключительной компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда (в данном случае, достоверности или недостоверности показаний допрошенных лиц), как не относящихся к компетенции эксперта, не допустима. Именно следователь и суд согласно закону оценивают доказательства путем сопоставления их с другими доказательствами по делу. Ни следователь, ни суд не вправе передавать свои полномочия по оценке доказательств (достоверности сообщенных допрошенными лицами сведений) иным лицам, в том числе специалистам или экспертам».

В данном случае с позицией Судебной коллегии по уголовным делам нельзя не согласиться. Если бы полиграфолог ответственно отнесся к производству экспертизы и действительно изучил Методические рекомендации, на которые ссылался в своем заключении, то он бы, как минимум, знал правильное наименование организации, их утвердившей (АНО «ЦНКЭС»[3], а не «ЦНЭКС», как указано в заключении К.А.В.), ну и, конечно же, положения «Видовой экспертной методики производства психофизиологического исследования с использованием полиграфа» относительно сути экспертных задач, которые могут решаться носителем специальных знаний в области полиграфологии.

Справедливости ради, надо заметить, что сумятица в умах отечественных полиграфологов в определенной мере связана с тем, что некоторые, широко известные в профессиональном кругу специалисты, ориентируясь на американский опыт (США – признанный лидер в данной области), некритично относятся к употреблению иноязычных терминов, которые отнюдь не всегда стыкуются с понятиями, укоренившимися в российской процессуальной практике.

За рубежом, когда речь идет о применении целого ряда прикладных психофизиологических методов, построенных на различных научных принципах, предназначенных для оценки соответствия действительности устных и письменных утверждений человека, а также выявления отдельных фактов сокрытия и содержания скрываемой им информации, широко употребляется термин «credibility assessment» (в пер. с англ. - «оценка достоверности»)[4]. Используя указанный термин в России, следует помнить о том, что объем, определяемого с его помощью понятия, достаточно велик. Лишь в определенном контексте он подразумевает изучение и анализ комплекса сложных психофизиологических процессов, протекающих в организме человека при воздействии на него стимулов различной значимости, с целью вынесения суждения об информированности обследуемого лица о событии или его деталях, обусловленной наличием в памяти человека образов, сформировавшихся в связи со случившимся, и последующей оценки достоверности утверждений обследуемого относительно своей осведомленности (неосведомленности) о данном событии (его деталях).

Здесь необходимо подчеркнуть недопустимость смешения предназначения двух принципиально разных процедур: 1) исследования, проводимого полиграфологом в пределах своей компетенции, ограниченной объемом имеющихся у него специальных знаний, как способа получения информации, имеющей значение для инициатора проверки на полиграфе, и 2) процедуры проверки и оценки полученных полиграфологом сведений в целях принятия юридически значимого решения.

Совершение преступления наносит ущерб интересам не только отдельных лиц, но и всего общества, что обуславливает возникновение охранительных правоотношений. Уголовно-процессуальные правоотношения, связывая субъектов судопроизводства, воплощаются в жизнь посредством их деятельности, подразумевающей осуществление определенными участниками процесса правоприменительных функций, в то время как прочие (включая эксперта и специалиста) уполномочиваются на соблюдение, исполнение, использование правовых предписаний. Очевидно, что потребность общества в правоохране удовлетворяется за счет результатов уголовно-процессуальной деятельности в целом, хотя на каждом ее этапе, в рамках деятельности любого участника процесса возможно получение «промежуточного» результата, который сам по себе, будучи ответом на отдельный вопрос, не является решением глобальной задачи по защите общества и его членов от преступных посягательств. В сфере уголовного судопроизводства всё, что делают эксперты и специалисты, - не более чем звено в цепи действий, направленных на достижение целей доказывания, которые по своей природе гораздо объемнее тех, что достигаются посредством использования специальных знаний, что не умаляет значимость выполнения носителями специальных знаний своих процессуальных функций, но и не дает оснований для преувеличения их роли как участников процесса.

Иными словами, полиграфолог не является субъектом, уполномоченным «проверять» и «оценивать» достоверность сообщаемой обследуемым лицом информации. В задачу полиграфолога, как уже было отмечено, входит определение относительной значимости для индивида предъявляемых стимулов с последующим решением вопроса о конкретных причинах значимости для него того или иного стимула. С процессуальной точки зрения (в широком смысле слова) «credibility assessment» или «оценка достоверности» показаний участников процесса – прерогатива лица, назначающего экспертизу, а вне рамок судопроизводства – лица, полагающего, что проведение проверки на полиграфе поможет ему правильно урегулировать определенную жизненную ситуацию.

[Светлана Горячева]

(продолжение)

[1] Подробно о развитии приборной базы регистрации психофизиологических процессов см.: Хэссет Дж. Введение в психофизиологию / Пер. с англ. И.И. Полетаевой, под ред. д-ра биол. наук Е.Н Соколова. М.: Изд-во «Мир», 1981. С. 36-48.
[2] В 2006-2009 гг. эта методика в установленном в органах МВД порядке прошла апробацию в ЭКЦ МВД Республики Татарстан. В настоящее время она в полном объеме используется при проведении психофизиологических исследований и экспертиз с применением полиграфа в Следственном комитете Российской Федерации, 111 Главном государственном центре судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны России, ряде иных государственных и негосударственных экспертных учреждений.
[3] Это важный нюанс. В ч. 3 п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 г. № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» разъясняется, что «под негосударственными судебно-экспертными учреждениями следует понимать некоммерческие организации (некоммерческие партнерства, частные учреждения или автономные некоммерческие организации), созданные в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации и Федеральным законом «О некоммерческих организациях», осуществляющие судебно-экспертную деятельность в соответствии с принятыми ими уставами». Следовательно, Видовая методика была разработана в экспертном учреждении, по статусу подпадающем под действие п. 60 ст. 5 УПК РФ.
[4] Примечательно, что в 2007 г. Институт полиграфа Министерства обороны США (Department of Defense Polygraph Institute – DoDPI) был преобразован в ведомственную Академию Оценки Достоверности (Defense Academy for Credibility Assessment – DACA), а в 2010 г. – в Национальный Центр Оценки Достоверности (National Center for Credibility Assessment – NCCA).